Террор снова дошёл до Москвы. Вопрос один: почему террористы ещё живы?
Подлое убийство Дарьи Платоновой, дочери Александра Дугина, – лишь очередное звено в долгой цепи терактов. Но, возможно, это разбудит интеллигенцию, как разбудили её взрывы 1999 года.
Нового ничего не произошло. Киевская власть преступна, киевская власть давным-давно сделала ставку на террор. Просто сначала этот террор был против русских в Донбассе, а сейчас он пришёл в Москву.
Может быть, сейчас многие вспомнят взрывы 1999 года. Тогда же тоже было такое полунепонятное отношение у части салонной интеллигенции к событиям на Кавказе. Но после того, как произошли теракты в Москве, многие протрезвели. Может быть, и сейчас возьмутся за головы.
Банковая (улица в Киеве, где находится резиденция президента. – Ред.) взяла на себя это преступление, этот беспредел. И у меня только один вопрос: доколе центры принятия решений будут существовать на Украине? Мне кажется, что люди, которые пошли в террор, не должны жить. Это не мои слова, это Владимир Владимирович сказал в 1999 году: "Где поймаем террористов, там и замочим. Поймаем в сортире – замочим там". Это полная цитата. Я считаю, что настало время.
Черта пройдена в 2014 году. Не надо думать, что до 2022-го террора не было. Он существовал. Просто его не было в Москве. Но террор против русских людей в Донбассе – он что, перестаёт от этого быть террором? Мне уже несколько человек позвонили за шесть последних часов, и везде одна и та же фраза: "Вот они сейчас перешли грань". Ребята, когда они Мотора, Гиви, Захара убивали – это не переход грани, это не терроризм?
Вы трезво на вещи посмотрите. Террор – это страшное слово, это не то что в Голливуде, не тот, что вышел из книги Бориса Савинкова "Записки террориста", а это террор здесь и сейчас. Знаете, сколько я этого террора насмотрелся с 1996 года, на скольких терактах я работал в прямом эфире? А с 2014 года я талдычу одно и то же: это ничем не отличается от того, что делало международное отребье на Северном Кавказе. А мне рассказывали, что нет, это другое.
У нас почему-то дифференциация, в Донбассе почему-то не русские люди. А кто там живёт, объясните мне? Иван Иванович Иванов – он что, не русский человек? Мирный житель, пенсионер, убитый разрывом украинской бомбы – он не жертва террора?
Для меня это гораздо важнее, чем всё остальное.