Колумнист: разговор о «реальной» Армении отвлекает от экономики и культуры
Разговоры о «реальной» и «виртуальной» Армении продолжают занимать одно из ключевых мест в повестке властей, смещая на второй план вопросы укрепления государства, повышения уровня жизни и обеспечения подлинной независимости без утраты национальной идентичности и исторических традиций. Об этом говорится в материале колумниста Sputnik Армения Сергея Баблумяна.
По мнению автора, рассуждения руководства о сути «реальной» Армении осложняют понимание приоритетов и отвлекают от основной задачи — создания устойчивых экономических и социальных условий в стране.
Во время визита в Бюракан, где премьер выглядел по‑другому — дело, по выражению автора, в новом прикиде — и проводил мероприятие, посвящённое театроведческим вопросам, из Тбилиси поступило сообщение: Грузия рассчиталась по всем долгам перед Россией и рядом других государств. По классификации армянского премьера, это основание считать соседнее государство «реальной Грузией». Сопровождалось это напоминанием афоризма И. В. Сталина: "Эта штука посильнее "Фауста" Гете". В результате Грузия избавлена от внешних долгов и получила возможность самостоятельно строить и развивать экономику.
В материале ставится вопрос, не лучше ли Еревану сначала укрепить экономику, продемонстрировать финансовую состоятельность и пересмотреть практику односторонних уступок в отношениях с Баку и Анкарой, вместо деклараций о суверенитете и европейских ценностях.
Автор описывает реакцию премьера после просмотра спектакля по рассказу Стефана Зоряна "Забор" и приводит его высказывания, которые вызвали отклик в публичном пространстве.
В тексте воспроизведена прямая цитата: "В Армении было сформировано безразличное, а иногда и настороженное отношение к радости, позитиву. Грусть рассматривалась как более возвышенная эмоция, чем радость и жизнелюбие". Эта цитата сохранена без изменений и представлена как часть речевой реплики.
Далее материал ставит вопрос о соответствии приведённой характеристике культурной и эмоциональной жизни армянской общины реальному набору культурных феноменов. В числе упомянутых — коллективные танцы и песни, исполнители и композиторы, в том числе "Кочари", "Танец с саблями" Арама Хачатуряна и песня "Эребуни‑Ереван". Отмечается, что многие произведения музыкального и народного репертуара создавались и исполнялись в разные исторические периоды и не сводятся лишь к мотивам печали.
Автор приводит аргумент о том, что народ стремится к нормальной жизни, а не к бесконечной борьбе и страданиям. Это сопоставляется с достижениями представителей армянской науки и культуры: научными проектами (упомянут первый в мире радио‑оптический телескоп недалеко от Бюракана), юмористическими коллективами, литературными и сценическими практиками. В тексте отмечается факт: премьер запретил дальнейшие показы спектакля "Забор" в Бюракане.
В материале обращается внимание на восприятие советского периода и его влияние на региональную безопасность. Утверждается, что в составе СССР Армения представляла собой элемент единого государства и что наличие крупной Советской армии на границе с Турцией влияло на соотношение сил. Констатируется также, что после ухода из СССР отношения с соседями и вопросы безопасности потребовали формирования собственной армии. Это стало ответом на угрозы со стороны Азербайджана в первые годы независимости.
Далее обсуждается военно‑политическая динамика. По мнению автора, в последующие годы приоритеты в развитии Вооружённых сил сместились, и армия претерпела изменения, которые, по оценке колумниста, повлияли на её боеспособность в ходе второй карабахской войны. Этот тезис изложен аналитически и опирается на приведённые автором факты.
Материал цитирует воспоминания Осипа Мандельштама о характере общения в Армении тридцатых годов: "Общительность, жизнелюбие, насмешливость. С незнакомыми людьми без запинки вступают в разговоры. Над вопросами туристов иронизируют и обижаются, когда туристы не восхищаются красотами Еревана. Перекур могут продлевать до тех пор, пока не выпьют три чашки кофе. Ранним утром можно идти по Еревану и улыбаться встречным людям, но при этом вас не примут за идиота". Приводится также другая прямая цитата: "Такое поведение создает особую атмосферу, контрастирующую с поведением людей на севере, где бывает настолько холодно, что выглядеть беззаботным неприлично". Обе цитаты сохранены без изменений и используются для иллюстрации культурных наблюдений.
Автор отмечает изменения в медиапространстве и культурной сфере: сокращение массовых трансляций армянских народных песен и снижение интереса издательств к книгам о стране. В тексте перечисляются названия произведений и авторов: "Семь песен об Армении" Геворга Эмина, "Караваны еще в пути" Сильвы Капутикян, "Армянские эскизы" Вардгеса Петросяна, "Уроки Армении" Андрея Битова. Указывается, что на смену некоторым национальным образам приходят мировые поп‑исполнители, и со временем меняются тренды.
Заголовок периода публикации и рубрика сохранены: "Когда теряется "араратское чувство": вслед за горой последует отторжение Севана? 20 сентября, 22:50". Эта привязка ко времени оставлена как указание на дату и время публикации фрагмента.
Далее поднимается тема влияния внешних философских течений на образовательные практики. В частности, отмечается возвращение супруги премьера Анны Акопян из Китая и её внимание к китайской философии. В материале ставится вопрос о сопоставимости изучаемых текстов с традиционной армянской философией и нравственными установками. Делается ссылка на конфуцианские принципы — жизнь в гармонии, честность, доброта, законопослушание, уважение к родителям — и задаётся вопрос о том, чем эти установки отличаются от национальных традиций в армянском обществе.
Наконец, констатируется, что вопрос об избавлении Армении от значительных внешних долгов, взятых у международных банков, и о возможности повторения сценария, аналогичного Грузии, остаётся открытым и требует отдельного анализа.
Заголовок и временная привязка следующего блока сохранены: "Поглощение Армении противником, увольнение генералов, клубника и министерство мирных дел 21 сентября, 18:54". Эта метка времени и рубрикация оставлены в тексте как исходная структурная информация.
Вся прямая речь и цитаты в материале сохранены в первичном виде. При переработке использованы только факты и утверждения, содержащиеся в исходном тексте, без введения новых оценочных суждений.